«Странные люди в странном месте в странное время»

В этом году на мысе Казантип россиянка Ольга Редькина (она же Оля Ре) организовала фестиваль «Крымский синдром», на который привезла несколько малоизвестных, но интересных коллективов из Москвы, Питера и Нью-Йорка.

Формат мероприятия Ольга определяет как «странные люди в странном месте в странное время». Фестиваль подразумевает не только музыкальные вечера в Татарской бухте, но и помощь дому престарелых в Феодосии, а также еще ряд акций. В преддверии пилотного фестиваля «Кафа» побеседовала с Ольгой о Крыме, музыке и общении между людьми в современном мире.

Место для своего фестиваля Ольга определила в Татарской бухте (мыс Казантип – прим. ред.), где в течение пяти вечеров музыканты и зрители смогут поиграть, попеть, пообщаться, попутешествовать. После этого некоторые участники мероприятия намерены побывать в доме престарелых и детском доме Феодосии: привезти туда вещи, спеть песни….
В планах О. Редькиной сделать «Крымский синдром» передвижным. Например, зимой собраться в Ялте.

- Зимняя Ялта – это очень романтично, странно, по фильму «Асса», например. На зимнюю Ялту москвичи реагируют очень хорошо, - говорит Ольга, замечая, что думает и о весенних сборах, однако лето – это единственный сезон в Крыму, который ее не устраивает для подобного рода фестивалей. - Летом жарко и много туристов.

Идея создания такого передвижного фестиваля возникла здесь в Крыму, в Симеизе.

Бухтырник, природник, крымник

- Я обожала ЮБК, я приезжала одна и нигде тут (в степном Крыму – прим. ред.) не тусила. Знаете, что такое экстатичность? Экстатичность – это когда прошлое и будущее ощущаются в настоящем. Я называю это разрывом хронотопа. Это литературоведческий образ пересечения места и времени. Когда я бываю на Казантипе, я очень четко переношусь в скифские времена, разве что не вижу самих скифов на конях. И это не просто воображение, это какое-то душевное ощущение. На ЮБК у меня были такие походы. А моя подруга и коллега Татьяна Рютина очень не любит людей, и она все время проводила в Татарке. Мы с ней как-то пересеклись здесь, в Феодосии, и она меня отвезла в Татарскую бухту. И я поняла, что моя душа только в этом месте чувствует себя хорошо. Во всех остальных местах она рвется, тоскует, что-то с ней происходит. И только на Татарке происходит то, что Рютина назвала крымским синдромом.

Я там начала рисовать. Там вообще происходят какие-то странные вещи. И я затаскиваю туда людей не очень нормальных. К тому же оказалось, что многие объездили ЮБК, и сейчас они хотят познать степной Крым.

Хотя вообще-то я не хочу делать фестиваль (смеется – прим. ред.). Я долго искала для этого слово. Первое слово было «бухтырник», от совмещения слова «бухать» и «бухта». Второе слово – «природник-квартирник». Потому, что вроде как «квартирник» – слово достаточно распространенное, а слово «природник» мало кто знает. Но в то же время это «природник» длиной в пять дней. А потом я придумала новое слово – «крымник». Люди, которые крутятся в квартирниках, они уже поймут формат. Что такое «квартирник»? Это неформальный концерт, где ты можешь пообщаться, и в котором ты можешь поучаствовать сам.

Взаимодействие направленных потоков

- Я никогда не занималась организацией фестивалей, но то, что касается «Крымского синдрома», то я делаю такое мероприятия, на которое бы сама рванула. Можно поучаствовать в этом, а можно это сделать самому. И мне хотелось бы, чтобы на первый фестиваль приехало 20 человек таких же странных, как и я.

В целом, есть три вещи, которые определяют участников. Первое – это любовь к Крыму, но не как к месту, где можно дешево покупаться, а наличие культурного слоя под этой землей. Второе – потребность не в тупом созерцании происходящего на сцене, а потребность в содействии, соучастии, потребность в прямом насыщенном общении с интересными людьми. Люди – это интересно и мы все можем друг у друга чего-то набираться, даже через общение. Бывает так: поговоришь с человеком, он тебе ничего не говорил, совершенно говорили о другом и вдруг приходит в голову какая-то замечательная идея. То есть это взаимодействие каких-то таких направленных потоков.

И третье – я не знаю, как это оценивается людьми, но мне важен поиск новой музыки, но музыки в новой среде. Ведь невозможно все время жить с одной музыкой.

Мы хотим завозить в Крым музыкантов. В этот раз к нам из Нью-Йорка прилетает абсолютно классная, как она сама себя называет трэш-аккордеонистка Элина Грейпл. И здесь ее никто не знает. Поэтому потом мы хотим ее в Москву привезти и в Питер, организовать концерты. Артистов очень много. Так, следующей зимой мы хотим пригласить коллектив «ИЛ-69» и абсолютно безумную группу «Iva Nova». «Iva Nova» – это девчонки, которые играют на стиральных доска, а у барабанщицы – стирка, к которой привязаны чугунки разные, и она из них извлекает звуки.

Творчество мужское и женское

- У нас для первого фестиваля выбор музыкантов получился стихийным. И так получается, что в основном это женские коллективы. Мальчишек, играющих и поющих в этой стилистике, я не знаю. Разве что ранние «Вопли Видоплясова» и ранние «Король и шут». Я не знаю, как этот стиль назвать. Скорее, это антипоп, субкультура, квартирники.

Мне вообще интересно именно женское творчество. И я сторонник теории, что есть женское творчество и есть мужское творчество. Я очень люблю Цветаеву, понятно, что это женская поэзия. Но при этом есть Леонид Губанов, Арсений Тарковский, Бродский, которых очень сложно назвать мужскими поэтами. А вот музыкантов современных я таких не знаю.