«Стараюсь не бывать возле родительского дома»

В этом году 24 июня исполнилось 65 лет со дня депортации греков, болгар и армян. Предки гречанки Софьи Косовой, урожденной Попандопуло, проживали в Коктебеле с незапамятных времен.

Ее отца депортировали в тот злополучный день, а семья последовала за ним. С. Косова поделилась своими воспоминаниями об оккупации Коктебеля и депортации его жителей.

Родом из Коктебеля

Софья Попандопуло родилась в семье рабочего трассового карьера Ивана Федоровича. На улице Калинина находился их дом, который сохранился, но уже перестроен новыми владельцами. Она была старшим ребенком в семье и помогала маме растить двух братьев и сестру.

- Я помню Коктебель маленькой деревушкой, в которой основным населением были болгары и греки, проживало несколько немецких, татарских, еврейских и русских семей, - вспоминает С. Попандопуло. – Мои предки жили здесь много веков, а может даже тысячелетий. До войны главным предприятием был трассовый карьер: добывали камень, спускали его на нижние трассы, а потом вывозили баржами. Когда началась война, карьер закрыли. Еще в Коктебеле находились табачные плантации, на которых трудились в основном женщины, а помогали им школьники. Во время уборки было принято отправлять старшеклассников на сбор урожая.
Софья училась в школе, которая раньше находилась на окраине деревни у дороги, ведущей в Отузы (сейчас это поселок Щебетовка, прим. ред.) До сих пор коренные жители это место называют районом старой школы. Она окончила школу и стала трудиться на табачных плантациях, но вскоре началась война.
В августе 1941 года служащие НКВД вывезли из Коктебеля всех немцев, а народ стал перешептываться, что Крым могут оккупировать фашисты.

- В нашей деревне боев не было, но звуки канонады доносились к нам из Феодосии и окрестных населенных пунктов, - рассказала Софья Ивановна. – Некоторые предпочли эвакуироваться. Из Коктебеля эвакуировали весь скот – очень много было овец. Отары, насчитывающие тысячу и более голов, погнали самоходом в сторону перешейка. Однако эвакуировать животных не успели, так как фашисты перерезали им путь. Овцы и бараны разбежались по округе, испугавшись выстрелов и бомбежки.

Оккупация

Софья Попандопуло стала очевидицей, как 3 ноября 1941 года в Коктебель вошли оккупационные войска. Сначала это были военнослужащие Вермахта, а затем союзные войска. Практически в каждом доме поселили немецких, австрийских или румынских солдат и офицеров.

- В то же время вернулись в Коктебель уцелевшие овцы и бараны, которые метались по округе, - вспоминает местная жительница. – Некоторых животных приютили местные жители, а остальных немцы и румыны отстреливали на еду. Повсеместно валялись овечьи шкуры. Наш отец собирал их и выделывал. В лучшей комнате нашего дома поселились немцы, которые занимались налаживанием производства табака. Вскоре все работоспособное население заставили трудиться на плантациях практически бесплатно. В деревне проживали несколько еврейских семей, которые гестаповцы погрузили на машины и расстреляли под Феодосией вместе с другими евреями и крымчаками.

В декабре 1941 года в Феодосии высадился десант, часть которого пыталась выйти на берег Коктебеля, но фашисты расстреляли солдат в упор. Только после освобождения Софья Ивановна узнала, что двоих раненых спрятали местные жители, подлечили и переправили к партизанам. Многие жители прекрасно знали немецкий язык, они учили его в школе и прекрасно общались с местными немцами, проживающими в Коктебеле. Большинство информации коктебельцы узнавали от нацистов, так как отлично понимали, о чем они говорят между собой.

- Например, мы узнали от них, что в Феодосии благополучно высадился десант, так как выбрали удачное время, - сказала С. Попандопуло. – Это было католическое Рождество, редкий для Крыма крепкий мороз, поэтому фашисты сидели в тепле и отмечали праздник. А наши им так дали, что они в одних подштанниках бежали аж до Коктебеля, который тогда так и не освободили. Брат моего отца с сыном ушли в партизаны, а нас фашисты ежедневно гоняли на принудительные работы. Оккупанты забрали у местного населения скот и весь провиант, оставив съестных припасов ровно такое количество, чтобы мы не умерли с голоду. Да и те запасы часто крали румыны. Два с половиной года длилась оккупация. Местное население Коктебеля выращивало кукурузу, чтобы как-то прокормиться. В 1942 годы был не урожай, поэтому весной люди жили практически впроголодь.

Депортация

В апреле 1944 года оккупанты ушли из Коктебеля, так как приближались войска Красной армии. На Пасху под Старым Крымом начались большие бои, в которых погибло около 1,5 тыс. человек.

- В этом сражении был ранен мой двоюродный брат: не смогли остановить кровотечение, и он истек кровью, - вспоминает Софья Ивановна. – Перед приходом наших мы со смехом наблюдали, как румыны арестовывали немцев и передавали советским войскам. После освобождения отца забрали в трудармию, как всех мужчин, побывавших под оккупацией. Его отправили работать на кирпичный завод в Феодосии. В мае депортировали всех крымских татар. Поговаривали, что среди них есть причастные к карательной операции в Старом Крыму, когда гестаповцы убили жителей нескольких улиц. Искать конкретных людей не стали, а просто выслали всех татар.

По словам Софьи Попандопуло, 23 июня на горке рядом с нынешней школой появились солдаты НКВД, но только некоторые коктебельцы догадались о предстоящей депортации. Ее мама Василиса Григорьевна, урожденная Стусь, была русской, поэтому у семьи была зацепка, позволяющая избежать принудительного выселения.

- В ночь на 24 июня мы получили от папы записку, в которой он сообщил о готовящейся депортации, - с горечью рассказывает С. Попандопуло. – Он написал: «Если вы меня любите, то вы поедете со мной». Мы даже не предполагали, что это начало столь трагических событий. На рассвете 24 июня солдаты НКВД стали сгонять болгар и греков Коктебеля в машины и увозить всех в Феодосию на вокзал. Люди метались, не знали, что хватать. Мы оставили практически все: корову, семейные фотографии, зимнюю одежду, и отправились к отцу. Знакомые отговаривали нас от поездки с ним, но мы не могли уже ничего изменить. Нас погрузили в вагоны и повезли в неизвестном направлении. В пути голодали, умерших забирали из вагонов на неизвестных полустанках. Потом сжалились и стали немного подкармливать.

Коктебельских депортированных болгар и греков привезли в Казахстан в город Гурьев. Сначала семья Попандопуло трудилась в колхозе, а в 1945 году Софья Иванов>на рискнула переехать в Таджикистан в Душанбе, а вскоре за ней последовали мама, отец, сестра и братья.
- Через год скончался отец, и мы стали предпринимать попытки вернуться в Крым, но все было напрасно, - вспоминает она. – Содержание семьи полностью легло на мои плечи. В 1949 году я вышла замуж за фронтовика, а через четыре года осталась одна с двумя детьми. Пришлось их растить самой – моя дочь стала педагогом, а сын – юристом.

Возвращение

После того, как Софья Попандопуло взяла фамилию мужа – Косова, исчезли препятствия для ее карьерного роста. Последним местом ее работы в Душанбе стала должность главного бухгалтера в проектно-конструкторском техническом бюро Министерства местной промышленности. После развала СССР в Таджикистане начались волнения, и Софья Косова предпочла вернуться на родину.

- Идея возвращения в Коктебель принадлежит моему сыну Александру, - сказала она. – Он такой деятельный, что умудрился сделать невозможное – выбить нам две квартиры по программе возвращения депортированных. В одной из квартир живет моя дочь с внучкой, а во второй я с сыном. Теперь я живу на своей родине – в Коктебеле, в своей квартире, вроде бы быт устроился неплохо, но не могу избавиться от горечи в душе. Депортация у меня украла воспоминания о моем детстве, я по сей день не могу спокойно слышать, как другие рассказывают о детских годах своей жизни. Больно и горько оттого, что до старости я не имела права пройтись по улицам Коктебеля, где росла. По сей день стараюсь не бывать возле родительского дома – сердце щемит.

С. Косова считает 24 июня датой унижения не только греков, болгар и армян, а и тех, кто промолчал, не заступился за них.

- Я гордилась достижениями СССР, героической победой советского народа в Великой Отечественной войне, но мне стыдно за факт депортации людей по национальному признаку, - подытожила Софья Иванов>на. - Это позор и пример всеобщей трусости советского народа. После депортации местных жителей Коктебель практически опустел, а затем приехали другие, которые поселились в наших домах, присвоили наше имущество и уничтожили наши памятные вещи, например, фотоархив моей семьи.